Сага о Рауде Сильном (шутка)

215

Да простят меня боги Валгаллы, но не смог удержаться. Сегодня 9 января 2012 года от Рождества Христова набрёл я на пост г-на Жука Александра, витязя смелого, война умелого. Как прочитал я его материал, так и взалкал. Помутилися очи и чугунною стала глава, чую, рука-то моя, а уже не моя. И рукою я той непослушной выложил пост сей такой простодушный. 



Дракар викингов

Сага о Рауде Сильном (поэма со скачущим размером)

Игорь Голубенцев

Рауд сильным и смелым был человеком

И как воин был он неплох, говорят.

Одинаково быстро рубил ясень и череп,

Бил росомаху копьём так же точно,

Как человека из тех, кого полагал он врагом.

Лёд любил больше чем воду,

А снег – больше, чем дождь.

Пил только пиво, а всё, что не пиво

Рауд питьём не считал.

Рауд везде побывал, куда можно добраться

Не умирая. Дружил он с удачей.

В землях чёрных людей Рауд лишился правого уха.

В землях индийских стрелой ему выбило глаз.

Он видел оставшимся глазом такое,

О чём ни к чему рассказывать внукам.

Встречал крокодила и кобру и огромного, жёлтого, с гривой,

С хоботом и шестьюстами зубами.

Всех их он пробовал на зуб,

Потому как добрая пища

Была у него при себе не всегда.

Рауд однажды шёл по глухому

Злому и незнакомому лесу

В землях саамских, где водятся тихие,

Бледные люди с кривыми ногами.

Мало еды было с собой у него – он шёл налегке.

Тяжёлый топор, лук с колчаном, огниво – в общем-то, всё.

Рауду есть захотелось – он пошёл на охоту.

Но, видно, сильные были колдуны у саамов –

Ни дичи, ни зверя, ни ягоды вшивой Рауд не встретил.

Но Рауд был не из тех, кто легко умирает.

Он нарвал мухоморов недобрых и съел их немало

Чуть подержав над костром, попросив у богов и заступников-предков защиты.

На этот раз, счастье закончилось Рауда –

От этой пищи

Рауд заснул напрямик, напролом – будто умер.

Челюсти, руки и ноги, и то, что течёт из-под шлема

После удара секиры – всё онемело.

Надолго.

Рауд проснулся в Советском Союзе.

В лесу на него набрели погранцы,

Было их трое числом. Шли по болоту бухие.

Из самоволки шагали: татарин Рустам,

Лёха-москвич и какой-то эстонец –

Он-то, с грехом пополам (знал он чуть-чуть по-норвежски),

С Раудом смог объясниться, но выяснить, кто он

Парни не очень смогли. Но костёр развели.

Водки, тушёнки достали, конфет и немного

Разной одежды (у Рауда шмотки истлели).

Рауд часа через три уже сносно по-русски

Стал говорить, и с сомненьем

Встретил известие, как он серьёзно попал,

Съев мухоморов, в другую эпоху и эру.

Выяснил много про местных богов и начальство:

Про Горбачёва, оружие местное и про законы

Здешнего племени хилого Рауд изведал.

С крепким напитком пшеничным к Рауду силы вернулись,

А вот тушёнка не очень ему показалась.

Малость подумав, Рауд припрятал секиру.

Лук закопал и по-здешнему духу оделся.

Чтобы не вышло беды, погранцов задушил он бечёвкой.

Съел одного, засолив, что осталось, в дорогу,

И, в направлении Питера двинулся лесом.

Рауд ловил по пути невеликую живность

Зайцев и белок, лягушек и крыс ел сырыми

Кровью живой наслаждаясь и радостным вкусом

Тельца, что в пальцах вибрирует нервно.

Грабил дорогой прохожих, срывая с них быстро

Весь благородный металл: кольца, серьги, коронки –

Те, что во ртах у крестьянок весьма удивляли

Дикого Рауда блеском своим непонятным.

Купюры бумажные Рауд постичь был не в силах

Выкидывал попросту их, или пускал на подтирку.

Через неделю-другую Рауд достиг Ленинграда.

Грузовики не пугали его – он привык по дороге

К этим железным гробам – видел он и страшнее

Много вещей – бегемотов, верблюдов, атаку индусов

В конном строю. Пеших латников-саксов.

Нильских рептилий. Слонов. Носорогов… Куда там машинам!

Впрочем, милицию он обходил стороною

Опытным нюхом своим чуя скрытую силу

Только однажды, гаишника в сумерках встретив,

Рауд убил его тихо – закончились спички.

А в Ленинграде его уже все ожидали

Он был не в курсе, что есть телеграф, телефоны,

Рации – все средства связи, короче

Этого он не учёл, допотопный норвежец.

Рауд был больше недели, как в розыск объявлен

Всё – фоторобот, свидетели, фото, другие улики…

Так что, все в Питере ждали поимки злодея.

Рауд в приличной одежде зашёл в кафетерий на Невском

Мелочи всыпал в ладони полнушки-кассирши

Пончиков дюжину взял и полпинты ячменного кофе.

Сделать глоток не успел – набежали шакалы

Начали руки вязать – это было не просто –

Силы немало у Рауда в теле осталось

Оперативников начал кидать он об стены

Гнуть пополам, наносить им другие увечья

Бил и гранёным стаканом и столиком белым

Просто топтал сапогом ГТОшников хилых

Семь человек в этот день распрощались

С жизнью своей комсомольской – активной, недлинной.

Рауд, оставив семь трупов, ушёл от погони

И затаился на время в просторной квартире

В доме на выселках, под капитальный ремонт отошедшем.

Стал набирать он дружину себе (был он ярлом)

Так что, дружина ему полагалась по чину.

Вскоре по Питеру слухи пошли о бригаде «норвегов»

Оперативники с силой подобной столкнулись впервые

Парни с Гражданки и Ржевки, со «Звёздной», из центра

К Рауду Сигурдычу потянулись гурьбою.

Брал он не каждого – только матёрых бандитов

Рецидивистов, и тех, кто участвовал в битвах.

«Рудерман», «Раудов», он же «Руденко» и «Рудый»

Питер подмял под себя в три недели.

Дальше следы его тают в скандалах эпохи

Мало известно о том, чем потом занимался

Рауд, сын Сигурда – наш легендарный норвежец.

Те говорят, что теперь он – банкир в Лиссабоне

Что ФСБ ему плотно на хвост наступила,

Эти – что он – меценат и известный издатель

Пары таблоидов глянцевых. Впрочем, неважно.

Сага о Рауде Сигурдссоне завершилась

С временем нашим – корявым, проблемным, печальным.